Он смотрел на лицо Джейсона — его выражение становилось все более и более горьким по мере того, как Талия рассказывала об их матери, и единственный раз Лео не завидовал другу. Да, Лео потерял мать. Да, у него были трудные времена. Но он, по крайней мере, помнил ее. Он вдруг обнаружил, что выстукивает пальцем у себя на колене азбукой Морзе: «Я тебя люблю». Он сочувствовал Джейсону, потому что у того не было таких воспоминаний, не было на что опереться.

— Значит… — Джейсон, казалось, был не в силах закончить фразу.

— Джейсон, у тебя есть друзья, — сказал Лео. — Теперь у тебя есть сестра. Ты не один.

Талия протянула руку, и Джейсон взял ее.

— Когда мне было лет семь, — продолжала она, — Зевс стал снова захаживать к матери. Я думаю, он переживал, что губит ее жизнь, и он казался… каким-то другим. Немного постаревшим, более жестким, в нем проснулись отцовские чувства ко мне. На какое-то время маме стало лучше. Ей нравилось, что Зевс приходит к ней, приносит ей подарки, вызывает гром в небесах. Ей всегда хотелось больше внимания. В тот год родился ты. Мама… понимаешь, я с ней никогда не ладила, но с твоим рождением у меня появились причины не уходить от нее. Ты был такой хорошенький. И я боялась, что мама не будет тобой заниматься. Зевс, конечно, вскоре перестал приходить. Наверное, он не мог больше выносить претензий матери. Она вечно требовала, чтобы он взял ее посмотреть Олимп, или сделал ее бессмертной, или наделил неувядающей красотой. Когда он ушел навсегда, мама понемногу пошла вразнос. И приблизительно в это время меня стали атаковать чудовища. Мама винила в этом Геру. Она думала, что богиня и на тебя имеет зуб, что Гера и так едва смирилась с моим рождением, но два полубога в одном семействе — это было уже слишком. Мама даже сказала, что не хотела называть тебя Джейсоном, но Зевс настоял, чтобы тем самым умиротворить Геру, потому что богине нравилось это имя. Я не знала, во что верить.

Лео перебирал в руках проводки. Он определенно чувствовал себя третьим лишним. Не нужно было ему слушать все это. К тому же у него возникало впечатление, что он только сейчас по-настоящему начинает узнавать Джейсона, словно эти несколько минут у костра заменили собой все те четыре месяца в «Школе джунглей», когда Лео казалось, что между ними завязалась дружба.

— Так как же вы потеряли друг друга? — спросил он.

Талия сжала руку брата:

— Если бы я знала, что ты жив… боги, все было бы иначе! Но когда тебе было два года, мама усадила нас в машину и мы отправились в отпуск. Мы поехали в Северную Калифорнию — в парк, который она хотела нам показать. Я помню, мне показалось это странным, потому что мама нас никогда никуда не возила, и она к тому же очень нервничала. Я держала тебя за руку, когда мы шли к тому огромному зданию в середине парка, и… — Она тяжело вздохнула. — Мама сказала, чтобы я вернулась в машину и взяла корзинку с едой. Я не хотела оставлять тебя с нею, но речь шла всего о нескольких минутах. Когда я вернулась… мама стояла на каменных ступенях, обхватив себя руками, и плакала. Она сказала… сказала, что тебя нет. Что тебя забрала Гера и это значит, что тебя можно считать мертвым. Я не знала, что она сделала с тобой. Я боялась, что она сошла с ума. Я облазила весь парк, но тебя нигде не было — ты просто исчез. Ей пришлось силком тащить меня в машину, а я отбивалась и плакала. В течение нескольких следующих дней я пребывала в истерике. Всего я не помню, но я позвонила в полицию — сообщила им о маме, и они долго допрашивали ее. После этого мы поругались. Она сказала, что я ее предала, что я должна была ее поддерживать… Наконец это стало невыносимо. Твое исчезновение было последней каплей — чаша переполнилась. Я убежала из дома и больше не вернулась, даже когда мама умерла несколько лет назад. Я думала, что потеряла тебя навсегда. Я никому не говорила о тебе — даже Аннабет и Луке, двум моим лучшим друзьям. Это было слишком больно.

— Хирон знал, — сказал Джейсон отстраненным голосом. — Когда я появился в лагере, он только взглянул на меня и сказал: «Ты ведь уже должен был умереть».

— Это ерунда, — возразила Талия. — Я ему ни слова не говорила.

— Слушайте, — встрял Лео. — Важно то, что вы нашли друг друга. Вы двое — везунчики.

— Лео прав, — кивнула Талия. — Посмотри на себя. Ты моих лет. Ты вырос.

— Но где я был? — спросил Джейсон. — Как я мог все это время отсутствовать? И вся эта римская ерунда…

— Римская? — Талия нахмурилась.

— Твой брат говорит по-латыни, — подсказал Лео. — Он называет богов римскими именами. И у него эта татуировка. — Лео показал на руку Джейсона.

Потом он вкратце рассказал Талии о других необычных происшествиях: Борей превратился в Аквилона, Ликаон называл Джейсона «дитя Рима», а волки, услышав, как Джейсон сказал им что-то по-латыни, отступили.

Талия в задумчивости перебирала тетиву лука.

— Латынь. Зевс, случалось, говорил по-латыни, когда во второй раз встречался с мамой. Я уже сказала, он тогда казался другим, более официальным.

— Ты считаешь, он был тогда в своем римском обличье? — спросил Джейсон. — И поэтому я думаю о себе как о сыне Юпитера?

— Возможно. Я никогда не слышала о таких вещах прежде, но, может, поэтому ты используешь римские имена и говоришь на латыни, а не на древнегреческом. Это очень необычно. Но все же это не объясняет, как ты остался в живых, не находясь в Лагере полукровок. Сын Зевса — или Юпитера, или как уж его там — должен был стать объектом нападения множества чудовищ. Если бы ты оставался один, то давно уже был бы мертв. Я знаю, что без друзей не смогла бы выжить. Тебе тоже нужна была подготовка, безопасное убежище…

— Он был не один, — выпалил Лео. — Мы знаем и о других.

— Что ты этим хочешь сказать? — Талия посмотрела на него недоуменным взглядом.

Лео рассказал ей о располосованной алой рубашке в магазине Медеи и об истории, услышанной от циклопа, — о ребенке Меркурия, говорившем на латыни.

— Может, у полубогов есть еще какое-то место? — спросил Лео. — Ну, то есть кроме Лагеря полукровок? Может быть, какой-нибудь чокнутый учитель латыни похищал детей богов и обучал их мыслить на римский манер или что-то в этом роде.

Даже не успев договорить, Лео понял, какую глупость сморозил. Талия внимательно смотрела на него своими поразительными синими глазами, отчего он сам себе показался подозреваемым на очной ставке с потерпевшим.

— Я прошла страну вдоль и поперек, но не видела ни одного чокнутого учителя латыни или полубогов в алых рубашках. И все же… — Голос Талии замер, словно ей только сейчас пришла в голову тревожная мысль.

— Что? — спросил Джейсон.

Девушка покачала головой:

— Я должна поговорить с богиней. Может быть, Артемида вразумит нас.

— Она все еще говорит с тобой? Большинство богов погрузились в молчание.

— Артемида живет по своим правилам. Ей нужно вести себя осторожно, чтобы это не дошло до Зевса, но она считает, что он поступает глупо, закрывая Олимп. Именно Артемида навела нас на след Ликаона. Она сказала, что так мы выйдем на одного нашего пропавшего друга.

— Перси Джексона, — догадался Лео. — Того парня, которого ищет Аннабет.

Талия кивнула. Вид у нее был озабоченный.

Лео подумал, что его бесконечные исчезновения и побеги вряд ли кого-нибудь беспокоили.

— А какое отношение ко всему этому может иметь Ликаон? — спросил Лео. — И как это связано с нами?

— Нам нужно это поскорее выяснить, — согласилась Талия. — Если последний срок у вас завтра, то мы попусту тратим драгоценное время. Эол мог бы сказать вам…

Белая волчица снова появилась у входа и настойчиво заскулила.

— Мне пора. — Талия встала. — Иначе я потеряю других охотниц. Но сначала я все же доставлю вас во дворец Эола.

— Если ты не можешь, ничего страшного, — не без огорчения сказал Джейсон.

— Да брось ты. — Талия улыбнулась и помогла ему подняться. — У меня так долго не было брата. Думаю, что смогу несколько минут потерпеть твое присутствие, прежде чем ты начнешь меня раздражать. Ну, пошли!